![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
october_bolshЗаранее предупреждаю Вас, товарищ Читатель, что в этом тексте я никого ни к чему не призываю. Разве что — поразмыслить. Просто поразмыслить, по случаю очередной годовщины Октябрьской революции.
Помимо квартир и земельных участков, — «плохоньких», но в новой «постсоветской» реальности подавляющее большинство их обладателей не имеет никакой возможности заработать достаточно денег, чтобы их купить, — у «простых» советских людей после уничтожения СССР остался ещё один актив. В отличие от «своего угла» и «шести соток» этот актив, в значительной мере, виртуален, — но, тем не менее, он имеет значение. Я говорю, — только не смейтесь, — о правах. Тех самых записанных в буржуазном законодательстве, — трудовом и не только, вплоть до уважаемой конституции, — нормах, «унаследованных» от советских законов; нормах, которые в «Новой России» частенько нарушаются, но иногда и соблюдаются. Бывают же случаи, когда совсем уж обнаглевшего «работодателя» или вконец зарвавшегося чинушу ставят на место, — по праву, при участии уважаемых правоохранительных органов и с показом «Торжества Закона» по телевизору. Такие случаи — материальная сторона обсуждаемого дела; а идеальная сторона — это чувство обладания правом, живущее (и укрепляющееся при всяком случае «Торжества Закона») в сознании миллионов «простых» россиян.
Много веков русские люди боролись за свои и чужие права. Устраивал «красный террор» староста Минин, добывая средства на войну за национальную независимость; бились насмерть со стрельцами «тишайшего» царя воины Разина, собственными телами прокладывая путь для петровской революции сверху; вступали в неравный бой с армией Империи пугачёвцы и декабристы, приближая час падения крепостничества; отдавали жизни герои-народовольцы, своей жертвой расшатывая «стабильность» антинародного режима последних Романовых. Наконец, в 1917 году русские рабочие и крестьяне, ведомые партией большевиков, взяли все права, отстояли их в кровавых воинах против местных негодяев и иноземных захватчиков, — и приступили к строительству такого общества, где государственное право не требуется.
Это строительство, однако, — увы, — закончилось неудачей... А в итоге, современность получила в наследство от времён помянутого строительства нового общества очень занятное положение. Когда множеством прав, — которые «хозяевам» до сих пор приходится терпеть в своём законодательстве, — обладают (по крайней мере, формально, в законах так написано) люди, неспособные и неготовые бороться за них. Как эти «простолюдины» не могут в этом обществе заработать на «свои» квартиры в «хрущевках» и «сталинках», — примерно так же они не могут и отстаивать «свои права». И это, кстати, касается не только России, — Октябрьская революция повлияла на весь мир, особенно в части прав трудящихся. Зато...
Владимир Ильич Ленин, вождь Октябрьской революции, говорил: «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» (ПСС, т. 16, с. 40). «Новая Эпоха» одарила Россию, — и всё человечество, вместе с нею, — новой модификацией холопа: этот раб самодовольно описывает прелести своей рабской жизни, в то же самое время... пытаясь убедить самого себя и окружающих в том, что он есть революционер, борющийся против чего-то там. Тот же самый «коронавирусный кризис» заставил разоблачиться очень многих «борцов за народное счастье». И я говорю не про тех, которые впали в болезненный энтузиазм, — об этих внешне похожих на людей существах (что у них там внутри, этого я знать не могу) говорить нечего, с ними всё ясно, — речь как раз об их как бы оппонентах.
Второй год уже эти «борцы» пылко рассказывают на всех углах о том, как прелестна их жизнь при капитализме, какие они свободные личности в буржуазном обществе, как хороши законы буржуазного государства, сколько замечательных прав дают им эти законы, — вплоть до права не носить «защитные маски», конечно же, ведь «масочный режим» введён незаконно, и маски обезличивают свободных людей, — и призывают «требовать» (по существу же, выпрашивать) у буржуазного правительства, чтобы оно («под давлением забастовок») вернуло им их прекрасный старый мир, так грубо отнятый в прошлом году. Сколько громких ругательных слов припасено у этих «революционеров» для тех рабов, которые слабее и положение которых в этом обществе ещё хуже, чем у них, — сколько обличительного пафоса готовы они обрушить на головы «слабаков», которые «прогнулись», в отличие от них, таких крутых, успешных и права имеющих. Так они любуются собой в революции, — что, пожалуй, можно было бы даже залюбоваться, кабы эта «революция» происходила ещё где-нибудь, кроме их собственной головы...
